Ох!..
Сколько я её читала?
Пять дней – это если вычесть те дни, в которые я не читала. Приступила к чтению я двадцатого августа. Неплохо. 380 страниц. Очень неплохо. Учитывая то, что Гюго пишет в следующем стиле: действие переносится в какой-то город – надо несколько глав описывать город. В замок – несколько глав о том, что и как расположено в замке и на что, по мнению Гюго, всё это похоже. В действие введена гильотина – несколько страниц посвятим описанию гильотины.
Вообще книга великолепна. И ужасна, конечно. Как и тема, за которую Виктор взялся. Тема – французская революция. А именно – восстание в Вандее, которое и произошло в 93-м году.
Сюжет, как водится, рассказывать не буду. Изредка я это делаю, но это не имеет смысла. Когда читаешь описание сериала, не возникает же желание посмотреть сериал. Петя признался Марии, в том, что любит её, а она ему в том, что она его сестра, а Гюльнара узнала, что Владик связался с мафией, или что-то в этом духе. А если вы уже видели сериал – зачем вам его описание? Гораздо интереснее впечатления)
Итак. Герои – круты. Лантенак очень крут. Гюго так всю дорогу это и подчёркивает: как Лантенак встал, как он смотрит, как он спокойно пошёл. Мужик-зверь, даже не зверь, а скала, потому что не боится смерти. И при этом гад ползучий. И при этом спас детишек из огня, но это не вписывается в его образ, ибо он же приказал расстрелять их мать – почему же теперь, в конце книги, услышав крики выжившей женщины, он бросился спасать её детей, которых сам обрёк на смерть? По-моему, в послесловии правы, что Гюго лишь хотел оправдать Говэна, выпустившего Ланетенака после этого на волю. Гюго любит Говэна. Чувствуется, это его самый любимый персонаж, так сказать, «рупор автора».
Очень крут Говэн. Крут и мил. Крут и замечателен в своих идеалах. Его речь в ночь перед казнью, когда учитель Симурдэн пришёл к нему поужинать с ним, очень схожа с моими взглядами на то, как следует жить людям. Симурдэн тоже крут, потому что он делал свой долг, но не смог жить, убив того, кого любит, и убил сам себя. Однако Симурдэн не так крут. как Говэн.
Но круче этих гигантов, по сравнению с которыми их начальники Робеспьер, Дантон и Марат кажутся мелочными интриганами – сержант Радуб. Вот это мужик. Вот его речь, когда он прочил гильотинировать его самого, либо оправдать Говэна – это вещь. Радуб всегда выполнял свой долг, но до последнего остался человеком.
Наравне с Радубом – героическая фигура матери, дикарки, Мишели Флешар. Лишённая детей, она превратилась в самку и шла, без сна и еды, шла вперёд к своим детёнышам, и была выше всего и всех, выше войны, со своими животными инстинктами она была выше дури, изобретённой человеком, причём мужчиной.
Выше же любого взрослого человека в этой истории – дети. Рене-Жан, Гро-Алэн, Жоржетта.
Они просыпаются, заточённые в библиотеке, и им всё до фени. Они поели и пошли играть.
Потом нашли книжку и ну драть её на части!
Придумали взрослые какую-то дурь. А мы живём и получаем удовольствие от жизни.
«Казнь святого Варфоломея» - моя любимая глава.
Поумирала куча хорошего и неоднозначного народа. Дрянь, именуемая Лантенаком, осталась жить. Зато свет, носящий три чудесных имени, тоже остался жить. Пока живы дети, человечество останется человечеством.
Так что финал не так уж плох. Лучшие персонажи остались живы – ВСЕ! Браво. Молодец, Виктор, ты смог написать ужасную занудную книгу, изрыгающую кровавое месиво, мне по вкусу.
И, конечно, не могу не поблагодарить Гюго за его иронию. Я даже выписала в тетрадь пару примеров.

Марат даже не оглянулся.
Наклонившись к Монто и Шабо, он сказал шёпотом:
- Слушайте меня оба, я пришёл сюда по важному делу. Необходимо, чтобы кто-нибудь из нас троих предложил конвенту проект декрета.
- Только не я, - живо отозвался Монто, - меня не слушают, я ведь маркиз.
- И не я, - подхватил Шабо, - меня не слушают, я ведь капуцин.
- Я меня тоже, - сказал Марат, - я ведь Марат.

Сразу видно, что он не в своём уме: не выслеживает врага, притаившись за кустом, ни в кого не стреляет… Немудрено, что он внушал крестьянам ужас.

Дети так не заслуживают ада, что даже при виде пламени преисподней пришли бы в восторг.

Часто мне казалось, что ту же самую книгу можно было написать гораздо лучше. Но в чём-то Гюго определённо мастер. Бесконечный респект. Спасибо. Книга трудная, когда прочитываешь её – ощущение, что сделал большое дело. Думаю, Виктор был так же удовлетворён, когда написал её. А что ещё круче: это ведь не единственная его книга. 380 страниц таланта, а кроме них существует ещё дикое количество страниц других его творений.
Приятно познакомиться! Мы с тобой ещё встретимся несколько раз, коллега. Хотя какие мы коллеги? Ты пишешь горе и смерть, а я – смех и жизнь…
Мы коллеги. Мы пишем добро.