Мой Сердобск

[tvorchiha]

Я нередко упоминаю этот город в разговорах и постах, я описывала его в постах об одной поездке туда, а также в письмах для друзей, которые писала в одни из своих каникул в этом городе от скуки, а ещё - в книжке "Зося. Совместное творчество". Но всё это было не то: не с той целью, не с той интонацией. Мне кажется, я так и не донесла до остальных, что он для меня значит, и какую часть жизни занимает. Сердобск требует более подробного, обстоятельного, прочувствованного разговора.

Он находится в Пензенской области, от Саратова 5 часов на поезде. Это родина моей мамы и моей сестры. Не буду утомлять отстранёнными историческими справками, постараюсь максимально пропускать информацию через себя, так как мой дневник читают люди, которые именно обо мне хотят узнать побольше, и Сердобск узнать тоже как часть моего мира.

Дом
Кажется, при мне этот дом всегда был именно таким: голубенькая краска на воротах, и сам он бирюзового или зелёного цветов. Не помню, чтобы он когда-нибудь был ярко покрашен, хотя, вроде бы, мама с дедушкой нередко его красили. Я считала его огромным, и по сравнению с моим домиком он действительно велик: у нас две комнатушки и кухня, а в Сердобском доме четыре, коридор, кухня, веранда и ванная. Прогуляемся? Давайте пройдёмся по дому такому, каким он стал сейчас. Хотя вряд ли у меня получится показать дом и двор, не ударяясь в воспоминания посекундно.
Здесь очень тихо по утрам. Здесь живут только дедушка и кошка, а ещё, наверное, крёстная (прошлым летом была бабушка, а с тех пор я приезжала только провожать её зимой, и о современном быте могу сказать немногое, но крёстная вряд ли надолго оставляет дедушку. Это мамина сестра, она живёт в Пензе и легко может ездить туда-обратно на электричке). С улицы видно фасад дома, калитку и забор. Перед домом маленькая деревянная скамеечка без спинки: когда-то, давным-давно, мы сидели на ней с дедушкой и он говорил: "Мы с тобой как лёд с водой!", а я придумывала похожие фразы: "Как мёд с водой", "Как кот с водой" - что-то такое, сейчас уже не вспомню... Ещё здесь мы сидели с сестрой и двоюродным братом Дениской. Ещё дедушка любил посидеть на ней с бабушкой. Они очень много ссорились, но он любил её звать вечерами посидеть на скамейке. Перед скамейкой росли три или две акации, сейчас их уже нет. Под скамейкой и у забора росли "печеньки", которые другие дети называют "арбузиками", мы их чистили и ели. Забор высокий и плотный, настоящий, добротный, из досок, а не из колышков. У калитки три задвижки. Бабушка всегда боялась воров, потому даже тапки прятала на веранде в шкаф...)
Пройдём за калитку: к дому ведёт прямая дорожка, метров 5 или побольше. Она земляная, просто утоптанная, а справа трава, и слева, у дома, чуть-чуть есть. По правую руку висят бельевые верёвки, стоит дедушкин гараж. Там всегда было очень темно и страшно интересно. Там стоял старый мотоцикл, а то и два, и велосипед, и было много-много разных инструментов, которые было любопытно рассматривать. Дедушка прятал огромный ключ от гаража, чтобы без него туда никто не забрался, но не сердился, если кто-то из внучек заглядывал в гараж, когда он там работал. Я не помню, чем дедушка был там занят, потому что смотреть по сторонам мне было куда интереснее. Не помню так же, ездил ли он при нас на мотоцикле или велосипеде - кажется, уже нет.
Дорожка ведёт к низенькому наружному деревянному крыльцу, там, кажется, все одна ступенька, а ещё огибает дом справа и ведёт в огород. Не знаю, растёт ли там что-нибудь сейчас: кто будет сажать? Думаю, что там запущено. Огород - соток шесть, наверное, если весь участок - 9... Так как у нас дворик - полторы сотки, Сердобский огород всегда казался мне огромным. Передвигаться там надо было осторожно, между грядок, не затоптать ничего, а то бабушка рассердится. Когда идёшь в огород вдоль стены дома, то знаешь, что на углу тебя поджидает опасность: маленький злобный пёсик Марсик, дедушкин любимец. Марсик прожил много лет, он был бело-серый, довольно симпатичный, но очень-очень сердитый на всех, зато с дедушкой дружил: радовался ему, ставил на него лапы, радостно дышал, а дедушка говорил ему: "Мой Марсик!" - как сейчас кошке говорит "Маша моя!" ) Территория Марсика - небольшой вытоптанный полукруг с будкой. Сложновато пройти по дорожке между ним и картофельными грядками, но этот неудобный участок - маленький, где-то с метр, а дальше уже идёт большая безопасная дорога, заросшая травой. Мне представляется, что там всегда была трава, сколько по ней ни ходи. Она ведёт между двух больших яблонь с не очень вкусными яблоками (антоновки, кажется) к баку, в котором скапливалась дождевая вода. Сейчас бак, кажется, на боку. Он коричневый, большой, железный, прямоугольный. В воде всегда плавали мелкие увядшие яблочки и попавшие туда насекомые. Я любила спасать их, подхватывая их плавающим яблоком. Справа от бака и перед ним были картофельные грядки, которые тянулись до заборчика. Вот тот забор, который окружает огород - он из колышков, прозрачный, через него видно соседей, поливающих свои огороды. Ещё у правого забора росла малина: она была соседская, а просочилась к нам. Подальше малины, ближе к углу, едва приметная железная табличка: "здесь похоронен букет". По-моему, так, без заглавных букв. Мы, детьми, любили ходить смотреть на эту табличку и испытывать приглушённо-трепетные чувства. Представлялся букет, и смутно бродило в голове, что, кажется, так звали собаку - но всё равно в голове был букет. Теперь я уж точно знаю, что это был пёс Букет, и что его все любили, только было это, кажется, раньше, чем я появилась на свет. Пойдём через картошку от таблички налево. Перед нами маленькая вишенка, у её ягод тёмный вкус, ягодки гладкие, и скорее немного приплюснутые, чем круглые. В ней червяков или совсем не бывает, или бывают редко. А через картошку ходить можно, только поосторожнее.
Последний раз, когда я здесь была, дальше к левому дальнему углу росли арбузы и дыни. Дед захотел, но, кажется, они так и не принесли ни одного нормального плода. А раньше что было... где-то в этом районе - лук, где-то - капуста, что-то ещё... А в начале, возле гаража, бывали помидоры и табак. Где-то ещё бывали перцы... Это всё менялось, укроп вообще рос, кажется, по всему огороду, но кое-что оставалось неизменным: клубничная полянка. Она раскинулась у левой стороны забора, рядом с другими небольшими вишнями, которые чаше бывают червивыми, но в которых всё равно можно бесконечно проводить время, поедая ягоды. Когда мы приезжали летом, мы любили подгадывать так, чтобы попасть на клубнику. Бабушка с дедушкой писали нам в письмах, что у них уже поспело, чтобы скорее заманить нас к себе в гости. Например, были ещё красная и чёрная смородина и крыжовник. Если мы пройдём через клубничную поляну в сторону дома и сарая, то уткнёмся в ягодные кусты. Крыжовник ближе к клубнике и забору, а дальше чёрная смородина, плавно переходящая в красную, которая совсем близко к Марсиковому полукругу: попробуй обойди его! Удаётся с трудом. Сидишь перед кустами, а он сердится на тебя. Нам всегда больше нравилась красная смородина, чем чёрная. А перед красной смородиной видим, как заканчивается стена дома: к ней приставлена лестница на крышу, перед ней будка с надписью "ОГНЕОПАСНО", на которую можно по этой лестнице залезть, перед будкой - крапива. Между крапивой и смородиной дорожка, которая ведёт вдоль дома к сливе, а, сворачивая за угол - к сараю, где дедушка столярничал. У этого сарая одна стена вся состоит из веточек и брёвнышек, это всегда было для меня потрясающим! Однажды в этом сарае он сделал нам кубики, потому что нам почти не во что было здесь играть, а дома любимой игрушкой были именно кубики. Но об играх потом: надо завершить наше путешествие вокруг дома. Между стеной дома и сараем есть узенький проход: он ведёт за сарай, к заборчику, через который можно перелезть и оказаться на улице. Мы часто этим пользовались. Здесь, за сараем, большая куча песка: тёмная песочница, в которой мы мало возились, потому что возиться в песке хочется, всё-таки, на солнышке, а не за домом и за сараем. Иногда тут бывали маленькие-маленькие ростки ежевики, дававшие несколько ягодок.
Давайте же сократим: перелезем через забор и спрыгнем на улицу, пробежим мимо фасада со скамейкой и войдём снова в калитку, пять метров дорожки и вот мы, наконец-то, перед домом. Стоим на площадке крылечка, и над нами своя, крылечковая крыша, которая держится на двух деревянных столбах. К левому столбу прикреплена железка для очистки ботинок: почистим, мы же бродили по двору, а вдруг вчера был дождь?
Открываем деревянную тёмно-зелёную дверь и видим: ещё крыльцо!! Здесь уже ступенек пять, и довольно высоких, устланных бело-розовым половичком. Это тёмно-оранжевая комнатка, которая называется "крыльцо", её можно назвать и прихожей, хотя функции прихожей распространяются в этом доме аж на три комнаты. Представьте, какой фундамент должен быть у дома, в который так высоко нужно подниматься. Справа, слева и спереди площадка, на правой её части стоит скамейка, где можно разуться. Дедушка любит курить на этой скамейке и бросать окурки в мусорку под скамейкой. Теперь он уже курит где угодно, а раньше всегда уходил на крыльцо. И думал о чём-то: наверное, вспоминал фронт, а может быть, и не только.
Откроем оранжевую дверь и пройдём на веранду. Справа этажерка с журналами "Пионер" и разными другими, но нас с сестрой интересовали только "Пионер", а в них - только "Ума палата", где задачки, и "Переменка", где смешное. Иногда, правда, читали и некоторые рассказы, а я ещё любила читать детские стихи и сравнивать, насколько они сильнее моих Дальше у правой стены пара стульев и стол, над которым большое окно, переходящее на следующую стену. Под этим передним окном стоит ещё один стул. Слева шкаф с какими-то ненужностями, которые я и не помню, но в который прячутся тапки. Под этим шкафом пряталась иногда тарелка, на которой можно было крутиться сидя и стоя - я её обожала. Ещё слева дверь со встроенным замком, который можно закрывать и открывать только изнутри. Со стороны веранды она голая, а со стороны остального дома чем-то мягко кожано обита. Пройдём за неё дальше в дом.
Новая комната с плоским коричневым ковром называется "сени". Теперь то, что было для нас на веранде "спереди", здесь будет "справа", мы ведь зашли в дверь в левой стене. Итак, справа у нас стол, покрытый жёлтой бархатистой скатертью с витыми бахроминками, на которых мы с сестрой тренировались плести косички, окно во двор и справа-спереди холодильник: предыдущий подтекал, делал на полу большую лужу, а этот, хотя ему уже много лет, не подтекает. Над ним на стене репродукция картины "Охотники на привале", чем-то меня пугавшая в детстве: кажется, мне казалось, что кто-то из "военных" (я их считала военными до сей поры, пока не поискала в интернете, что же это за картина у нас там висела) без ноги, а нога лежит отдельно. Или это относилось к другой картине, где в самом деле было такое нарисовано? Я не помню, плохо помню картины.
В передней стене проём, ведущий на кухню. Двери там нет, один проём. Слева, близко к углу, дверь в коридор - почти всегда открыта. Она большая и тяжёлая, но о её существовании легко забываешь, потому что её не закрывают. А вся задняя стена кроме двери - "стенка". Там прячутся разные тряпки, которыми мы особо не интересовались, и шкаф для верхней одежды и обуви, в котором мы сами то и дело прятались.
Заглянем на кухню: перед нами стол, окно, масса простых голубых деревянных табуреток. Справа от стола плита, слева котёл АГВ, а поближе к нам - раковина, мойка, над мойкой колонка. Перед плитой, у противоположной стены, полочки, а в самом углу буфет, где прячутся чашки, хлеб, печеньки, иногда мандарины, а в детстве там была масса конфет, и главное, то, что связано у меня только с Сердобском: разноцветные сахарные шарики, белые, жёлтые, красные, оранжевые.
Места по бокам от стола имеют своих владельцев: правое - дедушкино, левое - бабушкино. У них и свои ложки и чашки есть. Остальные садятся на два оставшихся места, подставляют ещё табуретку, уходят есть в сени или на веранду. Дедушка иногда уходит с тарелкой в зал, смотреть телевизор. Но до зала нам ещё далеко.
Пойдёмте в коридор. Помните, в него ведёт дверь в левой стене сеней? Это значит, мы пойдём сейчас в сторону улицы. Коридор устлан линолеумом, примерно посередине находится люк, ведущий в погреб. Когда люк открывался, для нас особым экстримом было бегать туда-сюда, оказываясь то по одну сторону, то по другую, ведь с боков почти не оставалось места. И очень нравилось сидеть на краю. Не нравилось, когда говорили: "Упадёшь!" - ведь когда так сидишь, то очень хорошо чувствуешь, упадёшь ты или нет. В погреб мы заходили редко - не так часто он открывался, и не всегда тогда, когда мы были рядом. Там было царство солений и варений.
Первая дверь направо - это ванная с туалетом. Единственное место, где мы могли принимать ванну в нашей жизни, благодаря чему поездки в Сердобск были особым праздником) у папиных родителей, в Петров Вале, мы не мылись почему-то - не то вода была жёлтая, не то ещё что... Петров Вал сложнее помнить, потому что поездки туда кончились довольно давно.
Первый проём налево, подальше двери в ванную - комната Елисеевых. Когда приезжает крёстная, она спит там на диване. И когда она приезжала с сыном, они спали там вдвоём. Заглядываем в эту длинную узкую комнатушку и видим в стене перед собой два окна: в одном видна комната "крыльцо", и есть даже форточка, ведущая туда, а в другом видно часть двора перед домом. Левую стену занимает платяной шкаф, в котором мы тоже прятались, а правую - множество железных полок с книгами, чаще скучными. Диван с колючим покрывалом тоже справа от нас. Когда он в сложенном состоянии, он занимает половину правой части комнаты, а когда разложен - всю комнату. На нём мама с крёстной всегда любили и любят поболтать за вязанием или лузганием семечек. На кухне они тоже любят это делать по полночи, потому что редко видятся, и хочется обсудить всё-всё на свете. Мама с крёстной - дружные сёстры, они не воевали. У них разница в восемь лет.
Выйдем в коридор. Ещё одна комната справа - мамина маленькая комнатушка. Заглядываем: перед нами окно, слева односпалка, справа, начиная от окна: чугунная кукольная кроватка-качалка, упавшая почти что 22 года назад мне на мизинец правой руки, зелёный таз, в котором возвышается огромная стопка старых газет (может быть, уже не возвышается - это бабушка их зачем-то берегла), шкаф с мамиными книгами и нотами. Односпалка - волшебная кровать. На ней умещались мы втроём: мама, сестра и я. Мы с мамой спали головами в сторону окна, а сестра в сторону коридора. Сейчас, когда мы приезжаем с мамой вдвоём, то и спим там вдвоём.
И, наконец, зал. Его видишь издалека, ещё стоя на пороге коридора. Две белых, наполовину застеклённых узорчатым, непрозрачным стеклом, створки по бокам от проёма, указывают, что дверь здесь есть, но её тоже не любят закрывать. Зал - это очень большая комната. Вдоль левой стены легко умещаются и дедушкин диван - поближе к нам, и бабушкина большая, кажется, двуспальная кровать. Передняя и правая стена с большими окнами, по два в каждой, на которых каждое утро бабушка раздвигала шторы, а каждый вечер закрывала. Возле бабушкиной кровати, под окошком, стоит старый приёмник с хорошими колонками. Он может ловить радиостанции и проигрывать пластинки. Дальше пустое место, телевизор и пустой угол с иконами. В этот угол меня или сестру ставили, если провинимся. Я всегда боялась икон, поэтому мне было очень страшно там стоять. Где-то в центре у левой стены кресло (кажется, было - не помню, есть ли сейчас. Последний раз, кажется, не видела), где всегда любила сидеть и смотреть телевизор бабушка. У задней стены, справа от двери, коричневое блестящее фортепиано. На нём училась играть мама, пробовала сестра, тыкала в клавиши и обучалась простым мелодиям у мамы и сестры я. На фортепиано было много-много наших фотокарточек: бабушка смотрела на них и вспоминала своих детей и внуков, когда их не было рядом. Примерно в центре зала стоит круглый стол с золотистой бархатистой скатертью и снова бахроминками, на которых мы тренировались плести косы. Было очень здорово сидеть под этим столом и смотреть телевизор, например, сериалы "Строго на юг" или "Крутой Уокер". Дедушка всегда любил сидеть за этим столом и смотреть футбол. И сейчас, наверное, любит.
А ещё, тогда, в далёком детстве, где-то между столом, телевизором и креслом, стояла пребольшая зелёная деревянная кадушка с огромной пальмой, не приносящей плодов, но пышной, с жёсткими листьями. Она подтекала, как холодильник, её поливали марганцовкой от паразитов, и целая история была её пересаживать. Её убрали, кажется, когда я была подростком, превращающимся уже в девушку.
Вот и закончилась наша экскурсия. Надеюсь, вы не очень утомились? Дальше будет интереснее.