Я приостановила этот дневник, думала, что навсегда, но сейчас размышляю и начинаю понимать, что не стоит так делать.
Приостановила его, желая зафиксировать в нём Надю. Как что-то вроде символа, что без неё жизнь не может быть прежней, двигаться так, как двигалась.
Но это ведь ежу понятно, незачем делать это искусственно. А ей всегда хотелось, чтобы я оставалась собой. И нравился этот дневник, часть меня. Я думаю, пусть пишется.
Есть ещё читатели. Есть ещё люди, из которых он состоит. Я думаю, что и Надя из него никуда не денется, ведь в голове она всегда. И на полочке вон, улыбается мне. И где-то там, где мы встретимся, даст Бог.
Сегодня память моей бабушке, вчера я ездила на похороны важного для меня человека - директора филиала СГТУ в городе Петровске, который устроил нам чудесный приём на пленэре между 3 и 4 курсами училища. В детстве будто бы и не умирал никто (хотя бывало, но я их никого не знала или не придавала значения - свои-то все были, я ещё радовалась этому так...), дедушки-бабушки начали уходить, когда я вступила в подростковый возраст. Помню, мы с сестрой качали головой, слушая Сердобские пересуды: "Вот этот ушёл, и вот этот ушёл..." - а сейчас понимаю, что сама периодически говорю об этом. Это пришло вместе со взрослой жизнью, и если, когда я была подростком, умер означало умер, то теперь у меня другое восприятие, я не совсем хорошо различаю смерть и жизнь. Люди перешагивают что-то, и ты их не видишь, но они есть. Голова будто частично под водой, частично над водой. И актёры эти начали пачками уходить, уже не актёры бабушек, а актёры родительского детства, а бывает и моего. И ты такой часть истории. Часть человечества, которое огромной долей в неизвестном Там, а небольшой - здесь, на планетке трётся. И ты думаешь: "То ли ещё будет". И думаешь о том, что Наде не пришлось провожать массу людей, и в этом смысле жизнь у неё была светлая - жаль, было много других поводов для грусти. Но отрёт Он всякую слезу с очей их.
Глядя на этот circle of life, ты не знаешь, хочешь ли рожать детей, не зная, кто из вас кого будет провожать. Радуешься людям, которые есть в жизни, но не сильно хочешь расширять круг знакомств, понимая, что всех ждёт. Хотя это и не кажется непроглядной тьмой - то, куда они перешагивают, - но всегда кто-то безутешно рыдает, а ты ничем не можешь помочь, потому что тебе, как христианину, стоило бы сказать, что ушедший с Богом, но ты этого не знаешь наверняка, не видел, не трогал, и в сердце это у тебя не выжжено так, чтобы ты рассуждал с уверенностью в глазах, а значит, то, что ты скажешь, прозвучит как пустой звук, как обидное слово. Стараешься помалкивать, только думаешь про себя: утешь этого человека, Господи, приди к нему в сердце. Узнаешь и полюбишь больше людей - узнаешь и больше страданий. Своих, чужих, разных. Сам уйдёшь - они будут страдать о тебе. Такая вот печальная у меня запись в позитивном дневнике. Не будет жизнь прежней, пишешь его или не пишешь. Вот этим постом я и обозначаю границу.
___________________________________________________________________________
А дальше - жизнь посередине, рука об руку с теми, кто рядом, и с мыслями о тех, кто далеко.