Знаете ли вы, что Зоя - честный человек?
А знаете ли вы, что честность - это не врождённое качество Зои, а приобретённое?
Чем чаще Сеть подбрасывает мне видео аутистов, диагностированных во взрослом возрасте, тем больше меня тянет ассоциировать себя с ними, потому что очень хочется свои коммуникативные проблемы объяснить особенностями работы мозга, а не ленью и невоспитанностью. Ведь когда мне рассказывают о моих коммуникативных косяках, я искренне пытаюсь их исправить, но если это не связано с формулой, которую можно повторять как робот (например, «Здравствуйте», «Спасибо» и «До свидания» - я усвоила, хоть и довольно поздно, когда это надо говорить, и теперь говорю даже тем, кто предпочёл бы этого не слышать - например, соседям по подъезду, большинство из которых меня игнорит в ответ), а с «чтением воздуха» и распознаванием человеческих чувств и эмоций, то я терплю неудачи спустя любое количество лет после первого замечания. И вот одна из черт, характерных для аутистов - это честность. Они патологически не умеют врать и не понимают, зачем это надо. И уже привыкшая к своей характеристике «Зоя честная» я, прочитав это, думаю: «О, и это совпало!» - а потом вспоминаю, что с детства я была ни фига не честная.
Я врала с кайфом, просто потому что это прикольно. Я рассказывала, как мне приснились сны, которые мне не снились. Как мне в садике ставят оценки, которых там не существует. Впрочем, кроме этих придумок я ничего не помню, но мне совершенно не казалось зазорным искажение реальности. Если я правильно помню, то дошло до того, что в первом классе я наврала, что мне за «Мартышку и очки» наизусть поставили 5, хотя поставили то ли 4, то ли что-то похуже. Кончилась эта история тем, что мама выяснила в школе, какая оценка была на самом деле, и расстроилась, что я её дезинформировала. Тогда я впервые узнала, что враньё может выйти боком.
Все решительные преобразования себя ассоциируются у меня с 12-ю годами, как будто именно тогда я решила, кто я и какой я буду. Довольно логично, так как это пубертат, но на самом деле я не уверена до конца в этом числе. Однако, сколько себя помню, я всегда так рассказываю: «В 12 лет я решила…»
Итак, в 12 лет я решила, что не буду врать. Теперь я буду на всё отвечать только честно. Я понимала, что это будет трудно (а это понимание опять-таки говорит о том, что честность мне изначально не свойственна), но была убеждена, что оно того стоит. Скорее всего, вызвано это тем, что к тому моменту я начиталась всякого рода литературы, наобщалась с родителями в достаточной степени, обрела какие-то ориентиры и решила, что надо быть Хорошим Человеком. А если ребёнок-робот в пубертате целенаправленно решает быть Хорошим Человеком, то тушите свет. Весь мир вокруг будет казаться искажённым, все - тупыми и неправильными, и этот хмурый растущий организм возомнит, что исправить мир - это его великая миссия. Но начать, конечно же, надо с себя.
Но не будем забывать: на тот момент у меня был негативный опыт, связанный с враньём, поэтому я хоть и не думала об этом, но знала, что врать может оказаться просто невыгодно. Когда на поверхность всплывает правда, то ты остаёшься обтекать. Тебе это надо? Нет. Тогда говори правду.
Что я не стала себе запрещать, так это умалчивание. Точнее, я хотела и это тоже запретить, но в целях безопасности нервной системы пришлось всё же не распахивать себя навстречу миру полностью. Избегать говорить правду, говорить её только частично, выбирать более удобные для данной ситуации факты - всё это я делала с 12 и продолжаю по сей день. Но это суровое самовоспитание с запретом на откровенную ложь в итоге на мне сказалось. Если загнать меня в угол и спросить прямо, а я захочу не говорить правду - могу почувствовать в теле некоторые признаки, говорящие, скорее всего, о том, что оно меня выдаёт - может, покраснело, может, побледнело, не знаю, со стороны не видела. Я вообще плохо контролирую своё выражение лица, поэтому думаю, что оно постоянно находится в рассинхроне с моими мыслями: когда хочешь показать какие-то чувства, получается не похоже, а когда хочешь их скрыть - вот они, на поверхности. Ну и ещё я совершенно не переношу дезинформацию. Если муж начинает шутить людям про меня, что я что-то люблю или не люблю, я начинаю опровергать его слова до того как он договорит. Если кто-то при мне кого-то целенаправленно дезинформирует, я давлюсь словами, не понимая, правильно ли я прочла обстановку, и как сейчас лучше поступить - выдать его или нет. Я не умею льстить: если я не чувствую чего-то, то я не смогу это произнести. А с чувствами у меня тоже есть проблемка, я вообще реже их испытываю, чем положено здоровым людям, потому иногда всё же приходится писать или артикулировать что-то, не соответствующее внутреннему состоянию, и мысленно говорить себе: «Так как я делаю то-то и то-то, и у нас есть такое-то прошлое, то, исходя из блаблабла, всё же, наверное, это можно так назвать, хотя я и не испытываю этой эмоции в данный конкретный момент».
Я воспитала из себя честного человека, к чему стремилась подростком, и теперь мне сложно сказать, сильнее я себя сделала или слабее. Иногда люди восхищаются моей честностью, а я, в свою очередь, понимаю, что произнесла честную вещь из-за бессилия, потому что у меня не было другого выбора. Я даже не знала других опций, не смогла их придумать, а если придумала - они мне не подошли, мой рот с ними не дружит, я физически не могу это сказать. Знаю, что правдивая фраза выставит меня придурком и хамлом, но с этим я жить могу, а с высказанной ложью - не смогу. Мне же придётся ещё и запоминать её и постоянно ей соответствовать, а у меня ещё и память плохая. Ничё хорошего из этого не выйдет.
В общем, пишу я этот текст и так и не могу сказать, изначально я была странным ребёнком, или создала его из себя своими усилиями. Когда я сочиняла себя подростком, что я пыталась сделать: отличаться или, наоборот, вписаться? Я не знаю, но что получилось, то получилось. С этим теперь и живём.
А знаете ли вы, что честность - это не врождённое качество Зои, а приобретённое?
Чем чаще Сеть подбрасывает мне видео аутистов, диагностированных во взрослом возрасте, тем больше меня тянет ассоциировать себя с ними, потому что очень хочется свои коммуникативные проблемы объяснить особенностями работы мозга, а не ленью и невоспитанностью. Ведь когда мне рассказывают о моих коммуникативных косяках, я искренне пытаюсь их исправить, но если это не связано с формулой, которую можно повторять как робот (например, «Здравствуйте», «Спасибо» и «До свидания» - я усвоила, хоть и довольно поздно, когда это надо говорить, и теперь говорю даже тем, кто предпочёл бы этого не слышать - например, соседям по подъезду, большинство из которых меня игнорит в ответ), а с «чтением воздуха» и распознаванием человеческих чувств и эмоций, то я терплю неудачи спустя любое количество лет после первого замечания. И вот одна из черт, характерных для аутистов - это честность. Они патологически не умеют врать и не понимают, зачем это надо. И уже привыкшая к своей характеристике «Зоя честная» я, прочитав это, думаю: «О, и это совпало!» - а потом вспоминаю, что с детства я была ни фига не честная.
Я врала с кайфом, просто потому что это прикольно. Я рассказывала, как мне приснились сны, которые мне не снились. Как мне в садике ставят оценки, которых там не существует. Впрочем, кроме этих придумок я ничего не помню, но мне совершенно не казалось зазорным искажение реальности. Если я правильно помню, то дошло до того, что в первом классе я наврала, что мне за «Мартышку и очки» наизусть поставили 5, хотя поставили то ли 4, то ли что-то похуже. Кончилась эта история тем, что мама выяснила в школе, какая оценка была на самом деле, и расстроилась, что я её дезинформировала. Тогда я впервые узнала, что враньё может выйти боком.
Все решительные преобразования себя ассоциируются у меня с 12-ю годами, как будто именно тогда я решила, кто я и какой я буду. Довольно логично, так как это пубертат, но на самом деле я не уверена до конца в этом числе. Однако, сколько себя помню, я всегда так рассказываю: «В 12 лет я решила…»
Итак, в 12 лет я решила, что не буду врать. Теперь я буду на всё отвечать только честно. Я понимала, что это будет трудно (а это понимание опять-таки говорит о том, что честность мне изначально не свойственна), но была убеждена, что оно того стоит. Скорее всего, вызвано это тем, что к тому моменту я начиталась всякого рода литературы, наобщалась с родителями в достаточной степени, обрела какие-то ориентиры и решила, что надо быть Хорошим Человеком. А если ребёнок-робот в пубертате целенаправленно решает быть Хорошим Человеком, то тушите свет. Весь мир вокруг будет казаться искажённым, все - тупыми и неправильными, и этот хмурый растущий организм возомнит, что исправить мир - это его великая миссия. Но начать, конечно же, надо с себя.
Но не будем забывать: на тот момент у меня был негативный опыт, связанный с враньём, поэтому я хоть и не думала об этом, но знала, что врать может оказаться просто невыгодно. Когда на поверхность всплывает правда, то ты остаёшься обтекать. Тебе это надо? Нет. Тогда говори правду.
Что я не стала себе запрещать, так это умалчивание. Точнее, я хотела и это тоже запретить, но в целях безопасности нервной системы пришлось всё же не распахивать себя навстречу миру полностью. Избегать говорить правду, говорить её только частично, выбирать более удобные для данной ситуации факты - всё это я делала с 12 и продолжаю по сей день. Но это суровое самовоспитание с запретом на откровенную ложь в итоге на мне сказалось. Если загнать меня в угол и спросить прямо, а я захочу не говорить правду - могу почувствовать в теле некоторые признаки, говорящие, скорее всего, о том, что оно меня выдаёт - может, покраснело, может, побледнело, не знаю, со стороны не видела. Я вообще плохо контролирую своё выражение лица, поэтому думаю, что оно постоянно находится в рассинхроне с моими мыслями: когда хочешь показать какие-то чувства, получается не похоже, а когда хочешь их скрыть - вот они, на поверхности. Ну и ещё я совершенно не переношу дезинформацию. Если муж начинает шутить людям про меня, что я что-то люблю или не люблю, я начинаю опровергать его слова до того как он договорит. Если кто-то при мне кого-то целенаправленно дезинформирует, я давлюсь словами, не понимая, правильно ли я прочла обстановку, и как сейчас лучше поступить - выдать его или нет. Я не умею льстить: если я не чувствую чего-то, то я не смогу это произнести. А с чувствами у меня тоже есть проблемка, я вообще реже их испытываю, чем положено здоровым людям, потому иногда всё же приходится писать или артикулировать что-то, не соответствующее внутреннему состоянию, и мысленно говорить себе: «Так как я делаю то-то и то-то, и у нас есть такое-то прошлое, то, исходя из блаблабла, всё же, наверное, это можно так назвать, хотя я и не испытываю этой эмоции в данный конкретный момент».
Я воспитала из себя честного человека, к чему стремилась подростком, и теперь мне сложно сказать, сильнее я себя сделала или слабее. Иногда люди восхищаются моей честностью, а я, в свою очередь, понимаю, что произнесла честную вещь из-за бессилия, потому что у меня не было другого выбора. Я даже не знала других опций, не смогла их придумать, а если придумала - они мне не подошли, мой рот с ними не дружит, я физически не могу это сказать. Знаю, что правдивая фраза выставит меня придурком и хамлом, но с этим я жить могу, а с высказанной ложью - не смогу. Мне же придётся ещё и запоминать её и постоянно ей соответствовать, а у меня ещё и память плохая. Ничё хорошего из этого не выйдет.
В общем, пишу я этот текст и так и не могу сказать, изначально я была странным ребёнком, или создала его из себя своими усилиями. Когда я сочиняла себя подростком, что я пыталась сделать: отличаться или, наоборот, вписаться? Я не знаю, но что получилось, то получилось. С этим теперь и живём.